Где же наш «Рошаль»?

Какое-то время назад, я занялся аутотренингом, почти настоящим, почти эффективным. Я внушал себе раз за разом – надо бы больше обращать внимание на хорошее – оно есть и его немало, а на негатив глаза пора бы уже и закрывать. Но я сорвался…, словно безуспешно бросающий курить, потянулся я к завсегда «последней».
Вот недавно был пост Павла Самиева, от комментариев к которому я воздержался, хотя почти всецело с точкой зрения автора был солидарен. Обсуждалась там, так называемая модель «нулевой терпимости». Типа сие – есть «ноу-хау» нашего славного надзора.
Скажу честно, если бы я писал по этой же теме, то написал бы в два, а то и в три раза длиннее, но… убери нецензурные выражения, и… выходим на объем Автора. Таково мое отношение к политике сегодняшнего надзора.
Но в том посте не хватало нескольких очень важных моментов.
Во-первых, говоря о модели «нулевой терпимости» нужно говорить не о модели «нулевой терпимости», а о том, что есть в деятельности надзорного органа кроме нее. То есть, «нулевая терпимость» – это не модель и не концепция – это инструмент. Печальный факт, который могут сделать многие игроки рынка (возьму я на себя такую смелость), состоит в том, что кроме озвученного инструмента, других у надзорного органа – нет. Это очень важно. Потому как какой бы не был хороший гаечный ключ, если кроме этого гаечного ключа у слесаря ничего нет, то слесарь – так себе.
Во-вторых, «нулевая терпимость» никогда, ни в одной сфере бизнеса не стимулировала на развитие. Когда ты не можешь четко для себя уяснить, в какой момент времени и за что именно тебя шарахнут (тут было другое слово) по башке (так что сотрясение мозга – это еще лучший исход), нормального бизнеса не построить.
В-третьих, эффективность «нулевой терпимости» на самом деле именно «нулевая». Это только видимость и оправдание ее применения. Эффективным любой инструмент можно признать только тогда, когда он не допускает «кривых» игроков на рынок. А с допуском у нас как раз проблем то никаких и нет.
Можно ли считать этот гаечный ключ «ноу-хау»? Или нужно все-таки признаться, что сие есть дубина, есть фактор субъективный, как отмечает Автор, а субъективность – это когда ты не знаешь в какой момент к тебе подкрадутся и…
Многие годы я слышу одну и ту же песню про «плохие» активы страховых компаний, про то, что исключительно нерадивые да неприличные (хотя мы понимаем, что все) то и дело балуются сомнительными ценными бумагами. И от этого безобразия и выводятся, и выводятся реальные активы за пределы страховщика и вдруг… платить нечем.
Что сделал надзор для того, чтобы остановить это? Что сделал надзор за немалое количество лет со дня возникновения такой угрозы? Несколько раз повышали размер УК. Несколько раз вводили требования к ценным бумагам. И… все…
Помогло? – Нет.
Что мешало (или мешает) тому же надзору ввести уведомительный порядок приобретения страховыми компаниями любых ценных бумаг на сумму составляющую, скажем, более ХХ% от собственных средств?
1) Получили уведомление.
2) Засомневались.
3) Проверили.
4) Спросили.
5) Приняли меры.
Такое ограничение по сути можно было бы ввести на любые операции страховой компании (за исключением выплат), выбивающиеся из некоего заданного надзором норматива. Вот он один из путей к тому, чтобы быть «в теме» всегда и заранее знать, кто и куда деньги скидывает. На рынке есть лишь единичные примеры того, когда исключительно из-за убыточности страховщик падает. Всегда есть фактор вывода капитала.
Может быть, полномочий у надзора не хватало для подобных мер? А как же хотя бы инициатива?
Скоро требования к УК страховщиков далеко перешагнут за пределы аналогичных требований к банкам, а мы до сих пор не знаем цели, реальной цели, а не той, что раз за разом декларирует надзорный орган.
Хотя. Я думаю, что все всё понимают. Всем ясно под кого и для чего появляется очередная инициатива, бьющая точно в цель узких интересов и далеко за пределы интересов рынка в целом и его участников (включая Клиентов).
Вчера посмотрел целиком выступление Леонида Рошаля на съезде медиков, где был и Владимир Путин. Стало, что называется, «по белому» завидно медицинскому сообществу, ведь у них есть Леонид Рошаль. А кто у нас может также откровенно и холоднокровно сказать о промахах и упущениях нашего министерства, определяющего будущее страховой отрасли? Есть ли те люди сейчас в страховом сообществе, чье мнение будет услышано и чьи интересы хотя бы процентов на 50 будут совпадать с интересами рынка в целом и расходится с частными?