В мире XXI века экономика играет более важную роль, чем когда бы то ни было ранее. С ее помощью государства и общества утверждают себя эффективнее, чем посредством военной силы. Однако эта экономика отличается от прежней тем, что ее главным активом является человек. Создавая знания и технологии, смыслы и культурные ценности, люди в передовых странах получают возможность распространять и продавать их, не теряя контроля над произведенным "оригиналом". Тем самым они проникают в мир "неограниченного богатства", которое легко обменивается на промышленные товары или сырье, производимые или добываемое странами "глобальной периферии".
Воспроизводство современной личности — это критически важная сторона современной экономики. Она предполагает воспитание человека (формирование его социальности); его всестороннее образование (умения мыслить и анализировать); оптимальную включенность в процессы производства (использование развития человеческого капитала); страхование по болезни и безработице (защита от рисков современного общества); обеспеченную старость (ретрансляция социального опыта поколений). Все эти обстоятельства составляют понятие социальной сферы. Система жилищно-коммунального хозяйства, общественный транспорт и питание, правоохранительная деятельность, наука и оборона — это важные отрасли экономики и общественных услуг, но их не нужно смешивать с воспроизводством человека, о котором мы будем говорить в этой статье.
Стоит отметить, что эффективная социальная политика XXI века в той же мере отличается от социальной политики ХХ, как современная постиндустриальная экономика — от фабричного производства столетней давности. Фундаментальная основа этого различия обусловлена изменившимся пониманием справедливости. В индустриальной системе, где функцией большинства рабочих был физический труд, а результатом — массовые стандартизированные товары, справедливым казалось равное вознаграждение человеческих усилий. В условиях "общества знаний" особое значение обретают интеллектуальные возможности, которые отличают людей куда больше, чем физические,— в итоге возникает разрыв справедливости и равенства.
Россия в начале XXI века застряла в специфической ловушке. С одной стороны, мы продолжаем воспринимать материальное неравенство как синоним несправедливости, и поэтому наша социальная политика направлена не столько на создание возможностей для самореализации личности, сколько на поддержание определенного уровня благосостояния всех сразу. Это тормозит технологический прогресс и наращивает налоговую нагрузку, ухудшает инвестиционный климат. С другой стороны, государство, беря на себя слишком много ответственности, поддерживает советское отношение общества к образованию и здравоохранению как к "непроизводственной" сфере, как к чему-то, что может быть получено бесплатно, тем самым препятствуя проникновению современных бизнес-подходов в отрасли, выступающие локомотивами развитых экономик (в тех же США в здравоохранении создается 18,5% ВВП, в образовании — более 7,5%). Низкая производительность вкупе с желанием сохранить "социальное" государство порождает высокие налоги, они демотивируют предпринимателей, те не предъявляют спроса на технологические инновации — в итоге Россия проигрывает конкуренцию за таланты и все больше откатывается назад.
Чтобы выйти из этой ловушки, нужно четко поставить ряд назревших вопросов и дать на них стратегически выверенные ответы.
1. Изменить статус и мотивацию работника. Успешная социальная политика в глобальном мире не может быть локальной. Она должна выступать инструментом конкуренции за человеческий капитал, за самые современные рабочие места, за лучшие ниши в мировом разделении труда и потому ориентироваться не только на электоральные предпочтения большинства, но и на обеспечение конкурентоспособности России на мировом рынке высококвалифицированной рабочей силы и на борьбу за рабочие места в мировом разделении труда.
Именно поэтому нам нужна реформа трудовых отношений, включающая в себя два элемента — социальную политику на рабочем месте и за его непосредственными пределами.
С одной стороны, социальную политику на предприятиях следует ориентировать на стимулирование роста производительности и привязку к нему заработной платы, сокращение неквалифицированного труда и снижение доли вредных производств, повышение мобильности трудовых ресурсов, защиту прав самозанятых. В мире, где компании возникают и реструктурируются все быстрее, где стираются границы рабочего места и времени, нет места советским представлениям о "пожизненной занятости" и "трудовых династиях".
Основой отношений между работодателем и работником в современной экономике должен стать срочный трудовой договор, регулирующий условия найма и увольнения работников; режим деятельности самозанятых и совместителей; продолжительность рабочего времени; условия работы на вредных и опасных производствах. Все эти аспекты должны быть отражены в Трудовом кодексе, принятие которого необходимо потому, что большинство понятий и практик, присутствующих в ныне действующем, безнадежно устарели. Трудовые отношения должны быть не менее гибкими, чем современная экономика,— в противном случае мы не сможем конкурировать с развитыми странами.
С другой стороны, социальную политику за пределами предприятия стоит унифицировать в новый Социальный кодекс (сейчас она регулируется 499 законами — некоторые из них приняты в СССР 50 лет назад) и серьезно ее "разгосударствить". Нужно ввести единое пособие по нуждаемости, определяемое исходя из доходов и имущества семьи. Пособия по безработице, пенсионные выплаты, возмещение расходов на лечение и приобретение лекарств — все это должно стать продуктом страховой системы. Следует также приватизировать или ликвидировать существующие ГУПы и МУПы и передать большую часть их функций на аутсорсинг частным компаниям. Это позволит, уменьшив расходы государства, поднять качество оказания социальных услуг в образовании, здравоохранении, помощи на дому, работе с инвалидами (сегодня расходы на содержание детей в детских домах и стариков в домах престарелых во многих частях России составляют от 600 тыс. до 2 млн рублей в год на человека, что в три—семь раз превышает средние расходы в расчете на человека в семье в соответствующих регионах).
Страховая сфера должна стать важнейшим элементом социальной политики в стране. Социальное страхование позволит компенсировать риски потери трудоспособности, работы и заработка — сейчас выплаты средне- и высокооплачиваемых граждан в случае временной потери трудоспособности не компенсируют потерю заработка.
Пенсионное страхование обеспечит накопление достойной пенсии. Сегодня в этой сфере перемешаны советские и рыночные подходы, распределительные и страховые принципы. Ее главным принципом я вижу стимулирование высокопроизводительной и высокооплачиваемой работы на протяжении трудовой деятельности работника за счет полного отказа от пенсионной уравниловки. Нужно дать возможность работодателям активно формировать страховую политику на предприятии и частично выходить из государственной системы страхования, а для работников — возможность участвовать в формировании накоплений.
Средством достижения поставленных целей я предлагаю сделать Страховой кодекс, который должен регулировать сферы обязательного социального страхования; определять взаимоотношения государственного и частного страхования; ограничивать возможности и стратегии инвестирования страховых накоплений. Принятие Страхового кодекса — это условие становления рыночных принципов в развитии социальной сферы в России.
2. Преодолеть отношение к здравоохранению и образованию как к "непроизводственной" сфере, внести в них коммерческие мотивы и стимулы, в полной мере интегрировать их в национальную экономику и превратить в столь же мощные источники роста, какими они на протяжении последнего полувека выступают во всех успешно развивающихся странах.
Начнем со здравоохранения. В большинстве развитых стран эта отрасль — один из локомотивов роста. В США в ней создается более 18,5% ВВП, причем более 55% всех расходов на медицину осуществляется из частных источников. В Европе показатели ниже (7,5-10,5%), но тоже весьма значительны. Мы радикально отстаем — в 2013 году в России на этот сектор пришлось лишь 3,2% ВВП. Во всем мире здравоохранение "тащит" за собой производство медицинского оборудования, фармацевтику и биотехнологии — гигантские отрасли с оборотом в $2,15 трлн, в которых работают сегодня 34 из 500 крупнейших корпораций мира (причем ни одна из них не зарегистрирована за пределами Северной Америки, ЕС, Японии и Австралии). В России эта индустрия практически разрушена — для исправления ситуации нужны экстраординарные меры.
Прежде всего следует коммерциализировать государственные учреждения здравоохранения и установить предельные тарифы на поликлиническое и общее медицинское обслуживание, ввести европейские протоколы лечения, дать право врачам заниматься оказанием медицинских услуг в рамках частной медицинской практики, без обязательного образования юридических лиц. Страхование должно не только распространяться на стандартное лечение, но и покрывать все страховые случаи, включая самые сложные.
Каждая страховая компания — государственная или частная — должна иметь право устанавливать свои тарифы, отличающиеся в зависимости от возраста и состояния здоровья страхующегося. Государство обязано устанавливать не долю дохода работника, направляемую на оплату страховки (как сейчас), но лишь предельную минимальную стоимость медицинской страховки. Полисы обязательного и добровольного медицинского страхования нужно уравнять, они должны приниматься во всех медучреждениях независимо от форм собственности с оплатой с единого страхового счета пациента. Также целесообразно, на мой взгляд, распространить медицинское страхование и на приобретение необходимых лекарств отечественного производства по рецептам врача — это даст определенный импульс отечественной фармацевтике. Для повышения качества медобслуживания государству стоит принять также и ряд дополнительных мер — например, отменить налоги на имущество и налог на прибыль в отношении медучреждений, выдавать гранты на обучение российских врачей в зарубежных университетах при условии последующей 10-летней работы в России и т. д.
Образование — вторая важнейшая часть той сферы, в которой формируется человеческий капитал. Я полагаю, что пришло время сформулировать новую стратегию развития российского образования, выстроенную с учетом как прежнего опыта, так и современных традиций. Общими принципами российского образования на всех его уровнях должны стать доступность (я понимаю под ней открытость образования детям и молодым людям любых социальных, этнических и культурных групп), вариативность (предполагающая различие учебных подходов и программ, а также и форм собственности образовательных учреждений), светскость (исключение из программ обучения преподавания отдельных вероучений, исполнения обрядов или участия в образовательном процессе служителей культа) и деполитизированность (отказ от навязывания идеологий и включенности персонала в политические процессы).
Я бы остановился на трех важнейших задачах в развитии образования. На дошкольном и среднем уровне это — персонализация образования и его диверсификация. Нужно сокращать численность учеников в группах и классах, выявлять наиболее талантливых, обеспечивать им наилучшие условия, увеличивать число спецшкол с углубленным изучением профильных предметов. Доступность образования не должна означать его унифицированности; задачей начальной и средней школы я вижу подготовку молодых людей с максимально широкими компетенциями, открытых миру и способных эффективно добиваться своих целей на основе выявленных и развитых индивидуальных способностей. В сфере профессионального образования это — восстановление такой системы подготовки квалифицированных работников, готовых к карьере технического и инженерного персонала, которая сократила бы излишний приток студентов в вузы и сняла дефицит на рынке труда средней квалификации. В сфере высшего образования — это сокращение числа и вузов, и студентов до уровня, отвечающего как потребностям экономики, так и возможностям преподавательского корпуса. Сегодня Россия — единственная страна, которая выпускает больше людей с вузовским дипломом, чем с аттестатом зрелости, но при этом скатилась с 3-го на 36-е место в рейтинге стран по качеству высшего образования. Нужна жесткая система аккредитации вузов, отказ от совместительства преподавателей, пересмотр выданных лицензий и сертификатов. Для восстановления качества высшего образования необходим учет новых мировых тенденций в этой сфере, его большая связь с академической наукой, партнерские отношения с ведущими западными университетами, что уменьшило бы отток талантливой молодежи за рубеж и привлекло бы в Россию иностранных преподавателей. Высшее образование в России должно стать непрерывным процессом — соединенным с работой и с процессом постоянного повышения квалификации в течение жизни.
Добавлю: образование в России должно строиться на основе автономии. Образовательные курсы должны готовиться и обсуждаться только специалистами в своих сферах, а не чиновниками и бюрократами. Контроль за расходованием бюджета школ и вузов должен осуществляться попечительскими советами, состоящими из бывших выпускников и отчасти родителей учащихся, но не представителей местных властей. Университеты, входящие в топ-500 мировых вузов, должны получать государственное финансирование, но быть самоуправляющимися организациями, всякое вмешательство государства в деятельность которых должно быть исключено. Университетская наука должна поощряться на основе закона, аналогичного американскому Patent and Trademark Law Amendments Act (Акт Бэя-Доула) 1980 года, по которому право на интеллектуальную собственность, создаваемую в ходе финансируемых государством исследований, полностью принадлежит исследователям,— это сплотит профессоров и талантливую молодежь, предложив весомый стимул для развития научных исследований.
3. Пересмотреть роль и миссию предпринимателя. Пришла пора переосмыслить популярную у нас идею "социальной ответственности" бизнеса, признав, что дело предпринимателей — производить качественную продукцию, создавать современные рабочие места, порождать спрос на новые технологии, инвестировать в развитие производства, вести бизнес, уважительно относясь к экологии и местным жителям, и, конечно, честно и в полном объеме платить налоги. Этим их ответственность перед обществом исчерпывается.
Такой подход позволит четко определить роль и функции предпринимательства в жизни общества. Сложится механизм конкуренции и между бизнесменами за привлечение работников (через предложение более высоких зарплат и лучших условий социального обеспечения), и между работниками за лучшие условия труда. "Ответственность" бизнеса сконцентрируется прежде всего в сфере технологического развития производства, улучшения условий труда и повышения его защищенности. Распространение страхового принципа на выплаты по нетрудоспособности или в связи с полученными на производстве травмами рыночным образом отрегулирует суммы выплат и ставки страховых сборов. Сегодня в Польше, где средняя зарплата (2830 злотых) лишь на 5-10% выше среднероссийской (29,9 тыс. рублей), семья шахтера в случае его гибели получает от 650 тыс. до 800 тыс. злотых (до $250 тыс.), тогда как в России (и то с 1 января 2014 года) — 1 млн рублей ($29 тыс.). Если возмещения поднимутся хотя бы до польского уровня и платить их будут частные страховщики, предпринимателям будет выгоднее совершенствовать технику безопасности, чем оплачивать страховки. Создание цивилизованной системы страховых выплат по безработице позволит легче увольнять работников, что, в свою очередь, создаст более мощный запрос на технологическое перевооружение производств.
Я убежден: бизнес должен быть не "социально ответственным", а проникающим во многие сектора, которые по старой советской традиции относятся к "социальной сфере". Сегодня в России уже совершен рыночный переход в сфере строительства — и в 2013 году поставлен рекорд по объему сдачи жилья. В то же время сфера ЖКХ продолжает считаться "социальной" — и в ней мы видим очень малый прогресс. Средний чек для семьи составляет 2-5 тыс. рублей в месяц, но дотирование остается: государству придется выделять из федерального бюджета 98,9 млрд рублей в текущем году, еще больше тратят региональные власти. Почему же во всех странах Восточной Европы, где газ и тепло стоят в разы дороже, чем в России, а доходы населения сопоставимы с нашими, удалось уйти от дотационности? Почему в той же Эстонии, которая первой из постсоветских стран завершила приватизацию ЖКХ, средний чек в расчете на двухкомнатную квартиру в Таллине составляет €104 в месяц, включая затраты на ремонт жилого фонда? Именно потому, что там данная сфера воспринимается как бизнес, а не как монопольный промысел, существуют конкуренция обслуживающих компаний и реальное самоуправление на низовом уровне, проблемы постепенно уходят, а сокращение потребления воды и тепла за последние 15 лет составило 62% и 41%. Еще раз повторю: нам не нужен "социально ответственный" бизнес, нам нужен бизнес, комфортно чувствующий себя даже в "социально чувствительных" отраслях экономики, бизнес, приносящий туда принципы эффективности и ответственности.
Такое изменение акцентов позволит произвести настоящий переворот в российской экономике, сделав многие ее сектора, которые считаются сейчас исключительно "расходными", "зарабатывающими". Эти отрасли, я уверен, можно превратить из потребителей государственных субсидий в налогоплательщиков — причем в относительно короткой перспективе.
Еще одним элементом "связи" бизнеса и общества я предложил бы сделать благотворительность — причем ее принципы, на мой взгляд, должны существенно отличаться от ныне принятых. Во-первых, благотворительность должна отличаться от спонсорства, преследующего в том числе и рекламные цели; вполне вероятно, что при разработке нового законодательства в этой сфере следует подчеркнуть тайну благотворительных взносов наряду с банковской или налоговой тайной. Во-вторых, благотворительность должна как минимум на одну треть зачитываться в счет уплаты налога на прибыль и, кроме того, быть освобождена от налогов для получателей подобной поддержки. В-третьих, я бы предложил законодательно запретить любые благотворительные программы для компаний, более чем на 25% принадлежащих государству, так как такая деятельность de facto ведется на средства, принадлежащие обществу, но осуществляется при этом вне его контроля.
4. Огромное значение в обеспечении процветания России должна играть продуманная политика в сфере культуры. Культура — ключевой фактор построения современного светского государства и развитого гражданского общества. Важнейшими задачами в этой сфере я бы назвал, с одной стороны, деидеологизацию общества, а с другой — формирование его новой идентичности.
Под первым я понимаю отказ от милитаристской пропаганды, проповеди российской исключительности, жесткую борьбу с проявлениями национализма, насаждением государственной религии и идеологии тех или иных политических сил. Культура — важнейший фактор сближения наций и народов, инструмент укрепления толерантности, фактор поддержания прочного социального мира. Мы должны быть открытыми к культуре других народов и их эстетическим ценностям, приветствовать культурный обмен, осмысливать, а не отвергать новые культурные формы. С этой целью я предложил бы резко активизировать культурную политику за счет приоритетной поддержки культурных инициатив в регионах, модернизации традиционных и создания новых культурно-образовательных инфраструктур, активизации освещающих проблемы культуры СМИ, превращения эстетического воспитания в один из базовых принципов дошкольного и школьного образования. Разумеется, все это должно осуществляться параллельно с поддержкой деятельности некоммерческих организаций (в том числе зарубежных и получающих финансирование из-за границы) и поощрением благотворительности и меценатства.
Под вторым я понимаю бережное отношение к доставшемуся стране культурному наследию и становление ценностных ориентиров российского общества. В последние годы под предлогом экономической или политической целесообразности идет варварское разрушение нашего культурного наследия. На содержание музеев и восстановление памятников истории в России в 2014 году будет потрачено в 12-15 раз меньше средств, чем на Крым.
Завершая этот цикл статей текстом о социальной политике, хочу еще раз повторить: современная экономика — это экономика, мощь которой определяется не количеством сырья в недрах или числом построенных заводов, это экономика человеческого капитала, инноваций, технологий и смыслов. В ней человек является главным активом и главным источником добавленной стоимости. Ценность личности, которая прежде считалась моральным императивом, становится в XXI веке вполне осязаемой хозяйственной категорией. Если раньше социальное потребление — а вместе с ним и затраты на образование, здравоохранение, содержание стариков — было антиподом накопления и инвестиций, то сегодня оно становится их сутью. Поэтому, только осознав, что социальная сфера — это интегральная часть современной экономики и что деньги, потраченные на нее,— это наилучшая инвестиция в будущее, мы сможем построить в России современное эффективное общество.
