Когда навязанная заемщику страховка не найдет поддержки в суде?

По мнению одного из экспертов «АГ», это дело является продолжением тенденции Верховного Суда к защите потребителей от ущемляющих условий, навязанных соглашений и в целом злоупотреблений со стороны бизнеса. Другой полагает, что ВС напомнил о недопустимости формального рассмотрения дела при наличии документов, которые имеют типографский способ заполнения, — так называемого свободного волеизъявления потребителя.

23 июля Верховный Суд вынес Определение по делу № 11-КГ24-9-К6, в котором отмечено, что проставление кредитором отметки о согласии заемщика на оказание ему дополнительных услуг в кредитном договоре означает, что согласие заемщика на получение таких услуг служит условием заключения договора потребительского кредита (займа), которое ставит его в невыгодное положение и нарушает его права как потребителя.

В январе 2021 г. АО «Банк Русский Стандарт» выдал А. потребительский кредит в 372 тыс. руб. на пять лет под 13,9% годовых. В этот же день заемщик застраховала кредит в АО «Русский Стандарт Страхование», в связи с чем банк перечислил страховщику 72 тыс. руб. страховой премии.

В июле 2022 г. А. направила в банк претензию о возврате страховой премии со ссылкой на навязывание услуги, которая была оставлена без удовлетворения, что повлекло обращение потребителя к финансовому уполномоченному. Финансовый омбудсмен частично удовлетворил требование, и «Банк Русский Стандарт» оспорил его решение в суд как незаконное.

Первая инстанция отказала в удовлетворении требования банка со ссылкой на то, что при подписании кредитного договора согласие на заключение договора страхования было проставлено заранее типографским способом, а не А. собственноручно. Соответственно, подписание заемщиком заявления о предоставлении кредита не отражает его воли касательно приобретения услуги по личному страхованию, поэтому не было получено согласие А. на предоставление такой услуги банком при заключении кредитного договора. Апелляция отменила это решение и удовлетворила заявление банка, посчитав, что ранее при разрешении дела не было учтено, что волеизъявление заемщика на страхование было выражено письменно, соответствующая услуга была предоставлена. Она пришла к выводу, что свое согласие на заключение договора страхования А. выразила очевидным образом, собственноручно подписав как заявление на получение кредита, так и договор страхования; кроме того, не имелось доказательств подписания этих документов под принуждением. Впоследствии кассация поддержала выводы апелляционного суда.

Изучив кассационную жалобу финансового омбудсмена, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда напомнила со ссылкой на Закон о потребителях, что условия договора, одной из сторон которого является потребитель, могут быть признаны недействительными и тогда, когда они хотя и установлены законом или иными правовыми актами, однако в силу ст. 1 ГК РФ могут быть квалифицированы как ущемляющие права потребителя. К числу ущемляющих права потребителя могут быть отнесены условия договора, согласно которым на потребителя возлагается несение бремени предпринимательских рисков, связанных с факторами, которые могут повлиять, в частности, на стоимость приобретаемого товара, притом что потребитель, будучи более слабой стороной в отношениях с хозяйствующим субъектом, не имеет возможности влиять на содержание договора при его заключении.

Со ссылкой на положения ст. Закона о потребительском кредите Суд также напомнил: если заемщику за отдельную плату предлагаются дополнительные услуги, оказываемые кредитором или третьими лицами, должно быть оформлено заявление о предоставлении потребительского кредита по установленной кредитором форме, содержащее согласие заемщика на оказание ему таких услуг. Речь в том числе идет о заключении иных договоров, которые заемщик обязан заключить в связи с договором потребительского кредита. В таком заявлении следует указать стоимость предлагаемой за отдельную плату дополнительной услуги кредитора. Также должна быть обеспечена возможность заемщику согласиться или отказаться от оказания ему за отдельную плату такой дополнительной услуги, в том числе путем заключения иных договоров, которые заемщик обязан заключить в связи с договором потребительского кредита. Соответственно, заемщик должен быть информирован банком обо всех дополнительных услугах, в том числе оказываемых третьими лицами, которые заемщик обязан заключить в связи с договором потребительского кредита.

С 30 декабря 2021 г. ч. 2 ст. 7 Закона о потребительском кредите действует в редакции, запрещающей проставление кредитором отметок о согласии заемщика на оказание ему дополнительных услуг. Это изменение носит уточняющий характер, дополняя, но не изменяя смысла нормы в более ранней редакции. «По смыслу ст. 5 Закона о потребительском кредите в заявление о получении потребительского кредита и договор потребительского кредита включается информация только о тех услугах кредитора, которые являются обязательными для заемщика (необходимыми для заключения кредитного договора)», — указал ВС.

На реализацию этой нормы, уточнил Суд, направлен, в частности, п. 16 ч. 4 ст. 5 Закона о потребительском кредите, согласно которому кредитором в местах оказания услуг размещается следующая информация: сведения об иных договорах, которые заемщик обязан заключить, или иных услугах, которые он обязан получить в связи с договором потребительского кредита, а также информация о возможности заемщика согласиться с заключением таких договоров и (или) оказанием таких услуг либо отказаться от них. Ранее Банк России разъяснял, что условия об обязанности заемщика заключить другие договоры либо пользоваться услугами кредитора или третьих лиц за плату в целях заключения договора потребительского кредита или его исполнения включаются в индивидуальные условия договора потребительского кредита, если только заемщик письменно согласился на заключение такого договора или на оказание такой услуги в заявлении о предоставлении потребительского кредита.

«Таким образом, из Закона о потребительском кредите и официальных разъяснений Банка России прямо следует запрет на включение в заявление на получение потребительского кредита и в индивидуальные условия договора перечня платных услуг кредитора или третьих лиц, если получение таких услуг или заключение каких-либо договоров не является условием заключения договора потребительского кредита (займа) или его исполнения», — отмечено в определении. В нем также указано, что проставление кредитором отметки о согласии заемщика на оказание ему дополнительных услуг в кредитном договоре означает, что согласие заемщика на получение таких услуг служит условием заключения договора потребительского кредита (займа), которое ставит его в невыгодное положение и нарушает его права как потребителя.

В этом деле, заметил ВС, апелляция сочла, что заемщик, подписывая заявление-анкету о предоставлении кредита, дала согласие на предоставление кредита на условиях, перечисленных в такой анкете, одним из которых было присоединение к программе страхования жизни, которое, однако, не ставило заключение договора в зависимость от согласия заемщика на такое присоединение. Между тем при подписании кредитного договора согласие на заключение договоров страхования проставлено заранее типографским способом, а не А. собственноручно, в связи с чем подписание этой гражданкой заявления о предоставлении кредита не отражает ее воли в части приобретения услуги по страхованию жизни и здоровья. Соответственно, согласие А. на предоставление такой услуги в порядке, установленном ч. 2 ст. 7 Закона о потребительском кредите, банком при заключении кредитного договора получено не было. Форма заявления о предоставлении кредита подразумевает согласие потребителя на оказание ему услуги по включению в программу страхования путем подписания полного текста заявления о предоставлении кредита в конце заявления, ввиду отсутствия специально предусмотренных полей для выбора предоставления или непредоставления ему дополнительных услуг. Подписывая заявление о предоставлении кредита в конце документа, А. подтверждает согласие со всеми условиями, изложенными в нем, и, соответственно, при желании отказаться от какого-либо из предложенных условий, в том числе от договора страхования, она не может исключить эти условия из текста.

Апелляционный суд, как заметил ВС, не проверил, действительно ли А. давала с учетом формы волеизъявления информированное согласие на заключение лишь договора потребительского кредита или также и договора об оказании услуг, были ли ей согласованы все существенные условия такого договора. В силу подп. 5 п. 4 ст. 6 Закона о потребительском кредите банк был обязан рассчитать полную стоимость кредита с учетом платы за подключение к программе страхования, однако суды не установили, было это требование закона выполнено банком или нет. Кроме того, неясно, предоставил ли банк надлежащим образом в индивидуальных условиях кредитного договора потребителю информацию о возможности отказаться от подключения к программе страхования. Не исследовались доказательства того, что банк доводил до сведения потребителя информацию об альтернативном варианте заключения потребительского кредита на сопоставимых условиях.

В связи с этим Верховный Суд отменил определения апелляции и кассации, вернув дело на новое апелляционное рассмотрение.

Адвокат АП Свердловской области Андрей Саунин считает, что институт финансового омбудсмена не достигает той цели, ради которой он создан, т.е. защиты прав потребителей финансовых услуг. «Он является только сдерживающим фактором для доступа потребителей в суд за защитой своих прав. В свою очередь суды не выявляют все фактические обстоятельства, которые имели место между финансовыми организациями и гражданами, не обладающими специальными познаниями в финансах и в праве. Тот процесс получения финансовых продуктов, который сложился на рынке, а также механизм предоставления информации потребителям не могут быть признаны добросовестными и разумными. В частности, большое количество страниц документов, их сложное и порой запутанное содержание не позволяют гражданину понять и осознать все свои права, обязанности и финансовые риски. Также сжатый временной интервал между предложением условий сделок и подписанием является фактором, вызывающим тревогу, что влечет необдуманные решения потребителя, который по большей части склонен доверять специалисту финансовой организации», — считает он.

В этом деле, заметил эксперт, ВС вместе с указанием на императивные нормы Закона о защите прав потребителей сослался на официальные разъяснения Центрального Банка РФ. «Тем самым он критически отнесся к игнорированию в своей деятельности ненормативных правовых актов мегарегулятора. Также ВС РФ напомнил нижестоящим судам о недопустимости формального рассмотрения дела при наличии документов, которые имеют типографский способ заполнения, — так называемого свободного волеизъявления потребителя. То есть в данных отношениях показания потребителя должны иметь непосредственное значение для правильного рассмотрения дела. Также ВС в развитие своей позиции предлагает судам исследовать наличие или отсутствие у профессиональных участников сведений о расчете своих продуктов как с включением дополнительных необязательных услуг, так и без таковых», — заметил Андрей Саунин.

Юрист VERBA LEGAL Александр Гуна отметил, что это дело является славным продолжением тенденции ВС РФ к защите потребителей от ущемляющих условий, навязанных соглашений и в целом злоупотреблений коммерсантов. «В Определении от 23 мая 2023 г. № 5-КГ23-1-К1 Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ уже сетовала, что потребителю дают оформить дорогостоящий кредит через простой цифровой набор в СМС. В Определении от 5 сентября 2023 г. № 39-КГ23-8-К1 Коллегия заставила суды заново разбираться, было ли волеизъявление лица на получение денежного возмещения вместо натурального с учетом того, что на бланке был проставлен просто знак »+". Применительно к рассматриваемому делу ВС прямо указал, что навязывать страховку как дополнительную услугу к кредиту недопустимо, такое взаимообусловливание ничтожно«, — полагает он.

Эксперт также напомнил о Постановлении КС РФ № 14-П/2023, в котором подробнейшим образом расписаны экономические, социальные и правовые основания для защиты прав потребителей и подчеркивается, что до потребителя должна доноситься исчерпывающая информация, а коммерсантам следует избегать создания видимости выгоды сделки. «Напомню, таким образом КС комментировал практику истребования у потребителей скидки по договорам купли-продажи, которая предоставлялась в связи с приобретением покупателями допуслуг (страхования и пр.) Это еще одна практика фактического навязывания услуг потребителю. На основе данного постановления ВС уже собрал обширную коллекцию определений: более десятка дел с аналогичным акцентом на недопустимости навязывания услуг потребителям и необходимости предоставлять последним исчерпывающую информацию о товаре, услугах, которые те приобретают», — отметил Александр Гуна.

Он добавил, что определение ВС закрепляет устоявшуюся тенденцию к пресечению злоупотребления со стороны коммерсантов различными практиками при заключении договора, при которых потребитель фактически получает навязанную услугу, а затем не может от нее отказаться. «Это дело показало, что у таких споров может быть несколько пластов. С одной стороны, потребитель достоин защиты, потому что не осознает в полной мере, какой тип и объем услуг ему предоставляется, что часто является следствием нарушения коммерсантом обязательства по надлежащему информированию. С другой, часто потребитель вообще мог не совершать волеизъявление на получение определенных услуг. По общему правилу в таких ситуациях потребитель достоин защиты и как слабая, и как непрофессиональная (не разбирающаяся) сторона. Остается только приветствовать курс ВС на защиту потребителей. При этом выскажу пожелание, чтобы подобная практика была разумной и не поощряла возможный потребительский экстремизм», — заключил Александр Гуна.