Гиблое дело: большинство аграриев не получат компенсации за потерю урожая

Дело в том, что лишь немногие, в основном крупные компании, страхуются, большинство же не верит — и не без оснований — в возможность компенсировать убытки таким образом и не может себе позволить страховые полисы.

Весна ударила по российским полям заморозками, лето — засухой в одних регионах и переувлажнением в других. Погода лишила аграриев части урожая, только из-за весенних заморозков пришлось пересеять 1,1 млн га. Режим чрезвычайной ситуации (ЧС) вводили в 11 регионах.

Пострадавшие от погодных аномалий хозяйства уже получают страховые выплаты. «Всего с начала 2024 года аграриям по всем программам страхования перечислено за гибель урожая около 1,8 млрд рублей в 18 регионах», — говорит президент Национального союза агростраховщиков (НСА) Корней Биждов. По его словам, выплаты в 2023 году достигли 5 млрд рублей, из них по программе ЧС — 278 млн рублей в восьми регионах, при этом в первом полугодии 2024-го за утрату урожая было выплачено 627 млн рублей.

Однако ни 1,8 млрд рублей, ни даже прошлогодние 5 млрд рублей не сопоставимы с суммой ущерба аграриев, который, по оценке НСА, может достичь 40 млрд рублей. Страховым случаем чаще всего признается полная гибель урожая, однако потери от 50% — тоже серьезный вызов, уточняет независимый эксперт зернового рынка Александр Корбут.

В 2023 году было застраховано 13 млн га, а в первые шесть месяцев 2024 года — 8,3 млн га, подсчитали эксперты НСА. Для сравнения: посевные площади под сельхозкультурами в хозяйствах всех категорий в 2024 году составили, по данным Росстата, 80,185 млн га. В апреле Минсельхоз заявлял, что планирует охватить агрострахованием 30% земель к 2030 году, однако в ответ на запрос Forbes представитель пресс-службы министерства уточнил, что к этой дате будет застраховано лишь 25% посевных площадей.

«В России число получателей компенсации невелико, поскольку и самих контрактов совсем немного», — констатирует аналитик Института комплексных стратегических исследований Надежда Каныгина. По состоянию на 15 августа 2024 года в страховании урожая сельскохозяйственных культур и посадок многолетних насаждений с государственной поддержкой приняли участие лишь чуть более половины регионов — всего 49 из 89 субъектов, приводит она данные со ссылкой на Агентство по сопровождению программ государственной поддержки АПК. При этом принято на субсидирование 3343 договора страхования, в том числе в отношении события «ЧС природного характера» — 1846 договоров страхования. «Согласно сельскохозяйственной микропереписи 2021 года, в нашей стране действует 34 400 сельхозорганизаций, около 123 000 КФХ (крестьянское (фермерское) хозяйство) и ИП, 16,6 млн ЛПХ (личных подсобных хозяйств)», — рассказывает Каныгина. То есть большинство аграриев продолжает работать исключительно на свой страх и риск, заключает она.

Недоверие

Почему сельхозпроизводители не страхуются? По словам собеседников Forbes, они не доверяют имеющейся системе, а те, кто воспользовался ею, нечасто получают выплаты. То, что аграрии не идут страховаться, означает, что в системе есть проблемы, уверен независимый эксперт Александр Корбут. По его словам, в Китае доля застрахованных посевов уже достигла 80%, а вариантов страхования более 20. В США страхуют порядка 75% урожая (данные USDA, 2022 год), схожие показатели по европейским странам, добавляет Каныгина из Института комплексных стратегических исследований.

«Чувствуется взаимное недоверие участников рынка, — отмечает управляющий партнер Agrotrend.ru Николай Лычев. — И хотя Минсельхоз старается совершенствовать механизмы страхования, аграрии по разным причинам не торопятся приобретать полисы». Зачастую из-за отсутствия многолетней статистики по урожайности и прочим параметрам по конкретному району расчет страховых компенсаций происходит, с точки зрения производителей, несправедливо, и даже те, кто сумел добиться выплат, недовольны их объемом, говорит эксперт. «На данный момент система не слишком прозрачна, конкретные кейсы выплат по страховым случаям не публикуются, и многие аграрии не верят, что в случае реального ущерба они смогут без труда получить выплаты», — отмечает гендиректор аналитической компании «Агроспикер» Виталий Шамаев.

Если брать практику последних лет, то ситуация складывается обычно не в пользу аграриев, подчеркивает Каныгина. «В 2023 году выплаты составили более 5 млрд рублей по агрострахованию в целом, однако доля выплат по отношению к страховым премиям составила всего 38,6%, — подсчитала она. — Более того, если по коммерческому страхованию эта доля составила хотя бы 60,4%, то по страхованию с господдержкой — только 21,03%. Иначе говоря, в среднем аграрии, которые воспользовались страхованием с господдержкой, получили менее четверти от уплаченных премий. Во многих странах коэффициент выплат превышает 80%».

Собеседники Forbes полагают, что одной из причин отказа от страхования является то, что аграрии видят в нем просто еще одну статью расходов, а средств у них и так немного. Последние годы, отличающиеся чрезвычайно низкими ценами на зерно, привели многих к практически бедственному положению, и деньги уходят на покрытие базовых нужд, а мелким и средним хозяйствам норма прибыли никак не позволяет страховые полисы, говорит Шамаев. «Зачем страховать отрицательную рентабельность? — задается вопросом он. — Страховать прибыль, которой нет, бессмысленно».

У нас в стране действует один общий перечень природных катаклизмов, не адаптированный для конкретных территорий, а выбор вариантов полисов невелик, добавляет независимый эксперт Корбут.

Как устроена система

«В России работают две программы страхования: на случай утраты урожая при ЧС и мультирискового страхования, — рассказывает Биждов из НСА. — Первая программа (ЧС) предполагает выплату страхового возмещения на каждый гектар застрахованных посевов, гибель которых (или нецелесообразность дальнейшего возделывания до уборки) устанавливается комиссией по ЧС и подтверждается страховой компанией». При этом режим ЧС должен быть объявлен официально, поясняет старший директор по рейтингам страховых и инвестиционных компаний «Эксперт РА» Ольга Басова.

«По этой программе уже к середине июля агростраховщиками было завершено урегулирование всех убытков по договорам страхования сельскохозяйственных культур, заключенным с господдержкой, понесенных вследствие весенних возвратных заморозков, выплачено около 1,1 млрд рублей за гибель посевов на площади 174 100 га», — отмечает Биждов. Таким образом, из 1,8 млрд рублей, которые сельхозпроизводители получили в текущем году, более двух третей пришлось именно на эту программу. Сумма не окончательная, уточняет Биждов: в ряде регионов режим ЧС природного характера был введен позже, оценка ущерба, прием заявлений и документов, необходимых для урегулирования убытков, еще продолжаются.

Статус ЧС является практически спасением для многих аграриев, так как он значительно упрощает процедуру выплат, констатирует Биждов. «Списание посевов производит комиссия по ЧС (создается при региональных органах АПК), аграрий предоставляет акт в страховую компанию, которая проверяет выводы методами космического мониторинга, — объясняет он. — При своевременном обращении агрария к страховщику (сразу после повреждения посевов) выплата может быть произведена после получения акта страховой компанией. Средний срок — 10-12 дней, минимальный, отмеченный на практике, — в течение суток от предоставления акта».

Мультирисковая программа основана на оценке общего снижения урожайности застрахованной культуры в целом по хозяйству. «По этой программе урегулирование происходит в конце сезона на основании данных форм официальной статистической отчетности, — указывает Биждов. — Соответственно, данных о выплатах в настоящее время нет».

По мультирисковой программе оценка ущерба производится аграрием и страховщиком совместно, а при наличии разногласий привлекаются независимые агроэксперты, рассказывает руководитель НСА. «Это более длительный процесс, так как влияние опасных явлений на поля хозяйства оценивается в индивидуальном порядке, — объясняет Биждов. — Завершается в осенне-зимний период, хотя есть прецеденты ускоренных предварительных выплат».

Самыми актуальными для аграриев, по мнению независимого эксперта Корбута, являются выплаты за полную потерю урожая, которые компенсируют произведенные затраты, а также выплаты по недополученной прибыли в случае частичной потери урожая. И в обоих случаях принципиально важна база, на которой основаны расчеты компенсаций, их адекватность рыночной ситуации.

Основная же сложность в урегулировании убытков по страхованию урожая — в специфике биологических объектов, отмечает Биждов. Не сразу становится ясен масштаб ущерба: например, при урегулировании убытков от заморозков значительная часть аграриев отозвала заявления, так как посевы восстановились и перепахивать их оказалось нецелесообразно.

Инструмент для крупняка

К страхованию прибегают по большей части крупные компании, говорят собеседники Forbes. Тому есть несколько причин. «В сельском хозяйстве очень распространено вмененное страхование, — рассуждает Лычев из Agrotrend.ru. — Хочешь получить субсидию? Обязательно застрахуйся. Рассчитываешь построить новый агрокомплекс на средства льготного кредитования? Застрахуйся».

«Агрострахование сделали добровольно-принудительным через связь с господдержкой, в результате оно охватило в 2023 году 15% сева, только этим и объясняется рост этой программы», — добавляет Шамаев из «Агроспикера».

Минсельхоз не отрицает, что всячески стимулирует аграриев к страхованию. «С 2018 по 2023 год размер застрахованной площади увеличился почти в девять раз, застрахованного поголовья — почти в три раза, — отмечает сотрудник пресс-службы министерства. — На рост объемов страхования повлияли принятые Минсельхозом России меры по дополнительному стимулированию аграриев к заключению договоров страхования через увязку отдельных видов господдержки с наличием договора агрострахования».

«Поскольку новыми масштабными инвестициями чаще занимаются именно холдинги, а не небольшие предприятия, они и составляют основу российского агрострахования», — уточняет Лычев.

«Мы провели работу с агрономической службой и пересмотрели условия страхования именно под наш регион присутствия, — делится опытом первый заместитель гендиректора ГК «Прогресс Агро» Татьяна Басханова. — Мы получаем выплаты достаточные, чтобы практически полностью компенсировать свои затраты на гектар. За прошлый год мы получили порядка 600 млн рублей страховых выплат, в этом году по яровым мы прогнозируем получение более 500 млн рублей».

Шамаев соглашается, что агрострахование — удел крупных агрохолдингов, у которых есть свободные средства и специалисты. Они страхуют часть посевов, а также содержат целый штат юристов и имеют возможность годами доказывать свою правоту в суде. «Тонкостей много, и судиться порой действительно приходится по несколько лет. Так, с конца 2023-го по январь этого года Верховный суд вынес несколько решений в пользу страховых компаний по спорам об агростраховании с господдержкой, касающихся 2021 года», — добавляет Шамаев.

«А вот у фермеров нет времени изучать детали договоров страхования, разбираться в тонкостях, чтобы понимать, при выполнении каких условий страховка будет выплачена, — сетует вице-президент Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР) Ольга Башмачникова. — Высок риск не получить ничего, поскольку сложно доказать наступление страхового случая». К тому же, по ее словам, зачастую страховые компании отказываются заключать договор, если уже есть предварительное понимание ожидаемых негативных погодных явлений. «Председатель ассоциации из Республики Ингушетия рассказывал, что из-за весенних заморозков в регионе пострадало практически 90% всех посевов, — приводит пример Башмачникова. — При этом фермеры не были застрахованы, и, несмотря на объявленную в республике ЧС, они не получат выплаты».